Стали появляться у меня на теле странного вида язвочки. Мама без промедления сгребла меня в охапку (мне, к слову, было тогда лет шестнадцать) и повела к участковому педиатру. Та созерцала меня с различных ракурсов минут пять, наконец промычала что-то типа «это не ко мне» и с умным видом направила в женскую консультацию.
В консультации врач, осмотрев меня, постановила, что это похоже на какое-то жуткое венерическое заболевание, названия которого я уже и не вспомню, причём в запущенной стадии, раз проявляется уже по всему телу. По её словам, я заразилась этой гадостью лет в 12–13, причем попытки объяснить, что я до сих пор только в теории знаю, как детей делают, её ничуть не смутили. Отправили меня на анализ — результат ничего не показал. Врач подумала-подумала, посовещалась с медсестрой (видимо, та — главный спец) и направила меня в кожно-венерологический диспансер. Мама смотрела на меня дёргающимся глазом.
Приходим в КВД, врач смотрит на меня опять же минут пять, потом не выдерживает и, вставая из-за стола, говорит: «Сейчас я более опытного врача позову». Ну, и на том спасибо! Через пару минут возвращается с мужчиной средних лет в белом халате. Тот, за пару секунд окинув меня взглядом, ставит диагноз: «Ветряная оспа».
Мы с мамой, нервно хихикая, благодарим удивлённую даму-доктора и уходим за зелёнкой. Хорошо, что лечить ни от чего не начали!
|